Лялинское поречье. Деревня Савиново 350 лет.

Авторы: М.С.Бессонов, А.Г.Мосин, П.В.Мудрова, С.С.Бессонов, Н.Б.Гощицкий.

        Есть у нас Николаевский Заулок, Гарничок5 Павла Гаврилыча ... Кто они были, мы, конечно, того не знаем ... Вот Кирилла Бабайлова остров. Что он с ним делал, не знаю. Игнатьевский остров. Это уже моего деда, Игнатия Федоровича между Савиновым и Злыгостевым... А вот там был кордон, вон... где лес начинается. Там еще на моей памяти двое жили, Павлович и Зинченко. Дома стояли, хозяйство велось. Мы еще там всё ходили смотрели у них колодец был — ствол дерева опущен и бугорок вот, это у них ямы были картофельные, без сруба — такая плотная земля, что они выдалбливали, перекрывали и всё. Вот дом Бабайловский остался, с железной крышей. Последний его хозяин — директор музыкальной школы в Асбесте. А в этой пойме есть большие залежи песка. Мы ледобуром бурили: сколько ледобур ушёл — столько и песка, потому и стоял здесь стекольный-то завод.

* * *

        Жил тут у нас Матвей Батманов, они в свое время переехали с Тавдинского завода, где-то в восьмисотом году примерно. У этого Матвея сыновей было много. Ну и он — хозяйственный умный мужик. Как-то собрались они все там дома-то, он и говорит: «Ребята, вы один за другим станете жениться! Надо будет вам дома ставить. Давайте-ка их готовить заранее, пока еще не женились». А он старший был, Алексей-то. Ну вот тут, через дом, ему и срубили они избу. И он в этот новый дом ушел. Живет себе один, ходит пьяный с гармошкой по деревне. Отец на него давай наезжать: «Дак ты чё там себе думаешь, я тебе дом изладил, давай женись!» Тот все не женится. В очередной раз, когда наехал, тот ему и ответил: «Ну ладно, коль тебе надо, чтоб я женился — женюсь!» — «Когда, говори!» — «Завтра к вечеру». Тот решил, что он, как обычно, чего-нибудь городит не то. Разошлись. А утром сын запрёг ходок, лошадь и уехал... К вечеру прикатил из Верхотурья с молодой женщиной, симпатичной, фигуристой, в городской одежде. Вылез — они все вышли, семья-то. «Кто такая?» — «Я ж тебе сказал: к вечеру женюсь — вот и привез жену». — «Да где ты ее взял?» — «Где взял, купил!» — «Где же ты мог купить?» — «А где все покупают!» — «А где все покупают?» — «Где, где... в борделе!» Тут у дедушки, как говорится, яйца опустились. «Ты что, с ней, значит, решил идти под венец?» — «Почему это решил, я что в Верхотурье пять раз буду ездить? Я уже сходил обвенчался...» Вся деревня тогда «на ушах» стояла — Алексей из борделя жену привез. А он ворота закрыл и никого не пускает. Ну и они его потом допекли, так что он дом этот продал и переехал в Верхотурье, там и жил, значит. Но с ней! До самой своей смерти. А бабка, которая мне рассказывала, говорила: «Она к нему прилипла, как нитка за иголкой за ним: куда он, туда и она». Ну нажилась там, понятно, в этом борделе, ничегошеньки ей не светило, а тут семья и все такое. В общем, нормально жили.

* * *

        Русскому мужику не деньги, ему слава дороже. Хоть какая. Ему что-то вот такое надо сделать, что о нем помнить будут. Стоял здесь когда-то богатый дом, и лабаз был подле него. Хозяином — Паша Кулага. А вот тут, где лиственницы, стояла церковь и поповский дом. ... Ну, Паша-то этот состоятельный был, денег не жалел, стены в бане и те стесывал, что немало всех наших поразило. И вот этот Паша, еще когда дома-то у него не было, хапнул где-то много золота. Где хапнул — никому не сказал. Но изрядно. Деньги, как я говорил, душу не греют, человеку слава нужна. Ну и однажды он попа приглашает: «Отец, заходи!». Тот зашел. Сидят выпивают. Пили, пили, и вот, говорила бабушка: «Ты только представь своей головой, сколько это надо дать золота, чтобы священнослужитель такого села, как Караул, согласился вместо лошади свозить Пашу Кулагу сюда в кабак!» Он, говорила она, ему вывалил столько, что тот просто не мог отказаться. Правда, попросил: «Паша, я ведь тебя не довезу один-то!» А там кошёвка — такие саночки были, облучок там, седулка... Ну, Паша снизошёл: «Ладно, — говорит, — возьми ещё пару старух себе в помощь. Но старух только! Втроем потихоньку дочапаете, а мне спешить некуда». И вот они такую тройку там создали: поп — за коренника, две бабки — по бокам. Паша вышел, сел, и они по тому вот бугру провезли его, спустились сюда на мост, по мосту и приехали сюда, к этой куче нагребенной. Паша спокойно вышел, зашел в кабак, с мужиками там выпил по стопочке, купил четверть, сел, и старухи с попом его увезли обратно.
        Так что дома нет, а то, что Пашу поп возил за водкой, все помнят...